Ближний Восток и крипторынок
Одно из важнейших свойств биткоина — предоставлять финансовую свободу тем, кто не имеет доступа к банковским услугам. Отличная иллюстрация этого — история сирийского блокчейн-разработчика Ghass Mo, о котором недавно рассказало издание CoinDesk. Мо — беженец, в его стране сложно найти квалифицированную работу и открыть простой банковский счет. Но криптовалюты помогли Ghass Mo найти выход — уже два года он работает на западных заказчиков, получая зарплату в биткоинах. Как программисту удается выживать за счет криптовалют, как регулируются цифровые активы на Ближнем Востоке, и почему одни страны региона запрещают биткоин, а другие могут стать лидерами блокчейн-индустрии, разобрался DeCenter.
Можно ли прожить за ВТС на Ближнем Востоке
Сирийский блокчейн-разработчик Ghass Mo живет в Иракском Курдистане. Уже почти два года ему платят за работу над криптопроектами с открытым кодом в биткоине, после чего он обменивает монету на местной бирже. Также он использует блокчейн для отправки денег своим родным в Сирии.
Ghass Mo живет тихой, почти затворнической жизнью, большую часть времени проводя дома за работой. Он не посещает биткоин-мероприятия, никогда не встречался с большинством людей, с которыми работает. Он покинул Сирию в начале 10-х годов из-за гражданской войны и стал безработным мигрантом, на которого легла обязанность по содержанию семьи. Самостоятельно выучив блокчейн-программирование по курсам и видео на английском, он смог найти работу у западных заказчиков.
Заработанные биткоины Ghass Mo обменивает на местной криптобирже Kurdcoin. Площадка была основана в 2017 году местным аспирантом Абдуррахманом Бапиром. На ней работают 10 человек, ее оборот начинается от $500 000 и иногда доходит до $10 млн в месяц. Также компания пробует продавать аппаратные кошельки, но пока продала лишь 10 штук. По словам Бапира, в последнее время биржа активно растет, большинство клиентов находят ее через Facebook и сарафанное радио. В Ираке криптовалюты фактически запрещены, поэтому много сил предприниматель тратит на то, чтобы найти регулируемый способ ведения бизнеса в Курдистане.
Kurdcoin пользуется хавалой — неформальной финансово-расчетной системой взаиморасчетов между специальными брокерами, используемой на Ближнем Востоке, в Африке и Азии. Деньги и материальные ценности перемещаются между странами без сопроводительных документов и в обход официальных финансовых систем. Хавала сформировалась еще в VIII веке в Индии, а сейчас используется преимущественно иммигрантами, зарабатывающими на Западе и отправляющими деньги родным. Биткоин стал лишь одним из вариантов, используемых брокерами системы. Ghass Mo, прочие пользователи Kurdcoin и их родные из других стран могут вывести средства через практически любого местного брокера хавалы от Сирии до курдского Ирана.
История Ghass Mo не уникальна. В стране много фрилансеров, работающих на западные компании. Еще больше в стране тех, кто использует криптовалюты для защиты накоплений и переводов родным. В Ираке слабо развита банковская система. По словам Бапира, только у каждого 20-го человека есть банковский счет, большинство расчетов проходятся на наличные. Поэтому не удивительно, что люди стараются использовать криптовалюты.
Крипторынок и требования шариата
На Западе регулирование криптовалют — это лишь вопрос политической воли и расположения регуляторов. Но исламское законодательство о цифровых активах, как и любых финансовых инструментах, должно соответствовать требованиям шариата — своду этических правил правоверного мусульманина.
Исламское право запрещает принимать проценты или плату за ссуду денег. Чтобы финансовая деятельность соответствовала шариату, она не должна быть ростовщичеством или основываться на спекуляциях. Поэтому, даже при поощрении развития крипто-индустрии со стороны властей, некоторые ее представители просто не смогут работать в регионе. Например, весь DeFi-сектор и торговля криптодеривативами — это явный харам, то есть нарушение шариата и грех.
По поводу того, соответствуют ли криптовалюты шариату, нет единой точки зрения. Шариат — это не абсолютно строгий кодекс. Мусульманские эксперты обычно находят возможность примирить современные технологии, в том числе финансовые, и древние догматы. Так, на рынке есть даже исламские ипотеки. До появления криптовалют аналогичная проблема совместимости с шариатом была, кстати, в отношении торговли на фондовом рынке. В итоге сейчас эти активы разрешены.
Все четыре суннитские школы ислама признают нематериальные предметы действительной собственностью и, следовательно, допустимой для торговли. Первоначально большинство исламских ученых считали, что криптовалюты не соответствуют шариатским предписаниям. Но в 2018–2019 годах большинство из них все же пришли к выводу, что в них нет ничего греховного.
Сейчас исламские ученые в основном полагают, что криптовалюты соответствуют большинству требований к деньгам, предъявляемых шариатом. Криптомонеты не противоречат исламу, если выступают в качестве актива и используются лишь в инвестиционных целях, без спекуляции. Кроме того, эмитент монеты также должен руководствоваться нормами шариата, не работать в противоречащих ему секторах и в идеале находиться под надзором Шариатского совета.
Одобрение и аудит уважаемых исламских ученых остается неотъемлемой частью любого процесса, связанного с запуском цифрового актива на Ближнем Востоке. Постепенно новый класс активов становится все более доступным для мирового мусульманского сообщества. Например, в начале этого июля Комиссия по ценным бумагам шариатского Консультативного совета Малайзии заявила, что торговля цифровыми активами разрешена законом в пределах границ страны. Это постановление не только поможет стимулировать рост существующей финансовой экосистемы Малайзии, но и позволит создать прецедент в принятии криптовалют для других исламских стран.
Не все страны на Ближнем Востоке приветствуют криптовалюты
Законодательное регулирование криптовалют на Ближнем Востоке значительно отличается по странам.
Например, в Алжире, Ираке, Марокко и Катаре криптовалюты фактически запрещены. За их использование физическим лицам грозят штрафы, а в Ираке и вовсе предусмотрено уголовное наказание в соответствии с законом о борьбе с отмыванием денег. Банкам и другим финансовым организациям также запрещено работать с криптовалютами и обслуживать блокчейн-компании. Регуляторы этих стран считают, что торговля крипто-активами сопряжена с высоким риском и волатильностью и может быть использована в преступных целях. Примечательно, что при этом в Ираке с лета 2019 года узаконен майнинг. В Египте криптовалюты тоже были запрещены, но в прошлом году власти приняли закон, позволяющий Центробанку страны регулировать эти активы и вводящий несколько дорогостоящих лицензий на ведение криптобизнеса.
Власти Иордании, Омана, Кувейта и Ливана пока не определились со своей позицией относительно криптовалют — они не запрещены, но и никак не регулируются. Правительство лишь призывает граждан быть осторожными при работе с цифровыми деньгами, напоминая, что оно не несет ответственности за сделки с ними. Так, в Кувейте Центробанк запрещает банковскому сектору и регулируемым им финансовым компаниям торговать криптовалютами, однако, нет никакого конкретного регулирования криптовалют для частных лиц. Тем не менее, неопределенный правовой статус цифровых активов не мешает существовать на рынке исламским блокчейн-компаниям. Более того, кувейтской бирже DigiDinar, работающей с февраля 2019 года, в конце июня удалось получить брокерскую лицензию Министерства торговли и промышленности страны (да, ее выдает не Центробанк страны).
Примечательно, что в этих странах криптовалюты популярны среди простых граждан, не имеющих доступа к банковским счетам и не имеющим возможности защитить свои накопления, купив доллары или зарубежных облигации. Так, осенью и зимой прошлого года в Ливане прошли массовые митинги против коррупции чиновников и повышения налогов. В апреле этого года ситуация усугубилась банковским кризисом, появились ограничения на операции с долларами: теперь можно снимать не более $50–$100 в месяц и совершать международные переводы в размере не более $50 000 в год. При этом разница между официальным обменным курсом и реальным доходит до 40%. Граждане Ливана не доверяют банковской системе и национальной валюте, многие предпочитают использовать цифровые активы. Местные биржи отметили рост спроса на биткоин в качестве средства сбережения, а также альткоины и стейблкоины для транзакций. Примечательно, что переводы в криптовалюте обходятся дешевле переводов через хавалу.
Неопределившийся Иран
Интересен путь, пройденный Ираном — власти страны никак не могут определиться, как они относятся к криптовалютам. В стране под видом борьбы с отмыванием денег финансовым учреждениям и банкам запрещено использование криптовалют. Однако, никакого официального запрета на их оборот физическими лицами нет. Более того, власти надеются, что использование криптовалют может помочь стране обходить санкции США — Центробанк даже обсуждал создание собственной национальной криптовалюты.
В Иране активное криптосообщество, регулярно проводящее тематические мероприятия и встречи. Существуют даже зарегистрированные организации, новостные издания и криптобиржи — например, Иранская блокчейн-ассоциация и сайт CoinIran.
Однако, похоже, страна встала на путь ужесточения регулирования. В мае этого года иранское правительство включило криптовалюту в сферу применения законов о контрабанде товаров и незаконном обороте валюты. Закон предусматривает, что криптобиржи должны получать лицензию Центробанка страны и следовать требованиям валютного контроля.
Также непоследователен и подход иранских властей к майнингу. В 2018 году майнинговые пулы были признаны в качестве одной из сфер промышленности и получили возможность легально работать с уплатой налогов. Тогда страна казалась отличным местом для добычи криптовалюты из-за субсидированных правительством цен на электроэнергию. Такие цены на электричество настолько снизили высокие эксплуатационные расходы, что компании из Китая, Польши, России и других стран открыли в Иране свои предприятия, подключив их непосредственно к электростанциям.
Однако в 2019 году правительство закрыло их все, ужесточило требования, повысило цены на электричество в три раза, начало преследование майнеров и запретило добывать криптовалюту с помощью промышленного электричества. В итоге власти вновь сменили курс: ввели лицензии на промышленный майнинг и к началу 2020 года выдали около 1000 разрешений. В мае турецкая майнинговая компания Iminer получила лицензию на эксплуатацию шести тысяч буровых установок в Семнане на севере Ирана. В июле лицензию получили еще 14 компаний, а тарифы были снижены на 47%. Долго ли продлится это «потепление», сказать сложно.
Передовые блокчейн-страны Ближнего Востока
И все же несколько стран на Ближнем Востоке придерживаются очень прогрессивной и лояльной позиции в отношении блокчейн-индустрии. Так, богатые нефтью ОАЭ, Саудовская Аравия и Бахрейн пошли в регулировании и принятии криптовалют дальше остальных. Власти этих стран поначалу тоже настороженно отнеслись к криптовалютам, но со временем изменили свой подход и стали лидерами отрасли в регионе. Принципиальным моментом является то, что принятие криптовалют в них идет во многом сверху вниз. Главные инициаторы внедрения блокчейна здесь — правительственные учреждения и банки. Традиционные активы, недвижимость и акции гораздо привлекательнее для состоятельных арабов, чем непонятные криптовалюты.
В островном королевстве Бахрейн блокчейн как технология был одобрен еще в 2017 году. Местные регуляторы быстро ввели правила для оборота крипто-активов и тесно сотрудничают с отраслью финансовых услуг и правительством, чтобы привлечь блокчейн-таланты со всего мира. В стране также запущена регуляторная песочница для привлечения блокчейн- и финтех-стартапов. Более того, университет Бахрейна даже выдает цифровые дипломы на блокчейне. Rain, крупнейшая криптобиржа страны, два года работала в регуляторной песочнице Центробанка страны, а летом прошлого года получила разрешение на работу по всему Бахрейну. Это сделало ее первой лицензированной криптобиржей на Ближнем Востоке.
Власти Саудовской Аравии не определились со статусом криптовалют, но это не мешает им быть лояльными к отрасли. Например, в стране в течение последнего года появилась регуляторная песочница от денежно-кредитного управления (SAMA) — аналога центробанка, а также образовательные программы по блокчейну. В июле этого года SAMA объявило, что оно использует блокчейн-технологию для депонирования части ликвидности, которая будет введена в банковский сектор. SAMA является ярким примером инновационного регулятора, готового экспериментировать с новыми технологиями. В стране также разрешен майнинг.
ОАЭ — лидер в продвижении блокчейн-технологий в регионе. Еще в 2018 году власти Дубая запустили стратегию «Блокчейн-2021», призванную вывести ОАЭ в мировые лидеры по использованию блокчейна и снизить затраты на денежные переводы. Министерство общественного развития ОАЭ запустило свой платежный шлюз на базе блокчейна. В стране также наблюдается рост блокчейн-стартапов — такие компании, как TNC IT Solutions, Tratok и Liquidy, стремятся привнести блокчейн в туризм и сектор недвижимости. А крупнейшая биржа страны — Arabian Chain.
ОАЭ привлекают сотни миллионов долларов в виде инвестиций в блокчейн-проекты. Дубай и столица Абу-Даби стали привлекательными юрисдикциями для криптокомпаний. В обоих городах можно получить лицензии: в Абу-Даби лишь на хранение монет, а в Дубае и на торговлю ими. В стране планируют открыть офисы такие крупные компании, как Kraken, Huobi и Ripple. Как и в других странах мира, банки ОАЭ неохотно открывают банковские счета для блокчейн-компаний, хотя в последнее время их положение улучшилось.
В заключение
Ближний Восток — это не единое пространство, принятие и регулирование криптовалют в нем сильно отличается от страны к стране. Однако у региона есть все шансы стать важным рынком для всей крипто-индустрии. Здесь живет 500 млн человек, и у многих из них нет доступа к банковским счетам. А наиболее богатые страны уже активно внедряют блокчейн и работают над запуском собственных цифровых валют.
Немаловажно и то, что исламские страны не хотят работать с долларом, что подстегивает развитие альтернатив валюте США. Не удивимся, если со временем Ближний Восток станет одним из ключевых регионов для криптосектора — все необходимое у него для этого уже есть.